“Нескучный сад”, №3-4, 2007г.
“Мама, мне объявили бойкот!”
Ребенок вдруг отказывается идти в школу, ходит мрачнее тучи, замыкается в себе, или приходит к родителям с плачем и говорит: “мне в классе объявили бойкот!”. Как помочь в этой ситуации ребенку, что делать ему, его родителям и педагогам в классе, каковы причины детских бойкотов и как можно их избежать — на эти вопросы мы попросили ответить детского психолога МАРИЮ ВИКТОРОВНУ КАПИЛИНУ.
Тебя здесь нет!
Большинство людей на своем опыте знают, что в подростковом возрасте многие или подвергались бойкоту, или сами были участниками гонений. Что такое бойкот? Это когда один ребенок в группе детей подвергается воздействию молчания, это активная форма игнорирования человека, его отрицание — как будто его здесь нет, и это, конечно, очень мучительно.
Вообще, молчание – очень сильное средство общения между людьми. Когда оно наполнено смыслом — не враждебностью, а смыслом, молчание может оказывать огромное влияние. Мы знаем, какую силу может иметь пауза, когда человек ничего не отвечает, оставляет время другим подумать — и как благотворно это может сказываться. Но когда речь идет о детском бойкоте, мы сталкиваемся с молчанием как с формой проявления враждебности, групповой травли. Для взрослых людей это должно означать несколько вещей. Во-первых, это не просто конфликт, а травля, уничтожение одного ребенка другими детьми. А еще это борьба за власть. Власть сделать существование человека невыносимым — и неважно, в подобном случае мы говорим о бойкоте или о том, что ребенка, например, коллективно бьют — по сути, бойкот — это то же избиение, только при помощи энергии игнорирования. А для взрослых людей это прежде всего знак того, что в группе детей происходит иерархическое становление при помощи силы.
На ком попробовать зубы?
Если говорить о структуре подросткового бойкота, то здесь всегда есть идейный лидер, и есть приобщившиеся. Когда авторитет взрослых падает, у детей встает вопрос авторитета внутри своей группы. И какой-то лидер начинает стремиться к власти. Травля кого-то — это проба своей силы, власти и над жертвой, и над другими людьми, которых он, этот лидер, за собой ведет. Он получает власть вершить судьбу. Это, конечно, иллюзия власти, но такие негативные лидеры — это дети, плененные страстью к власти над чьими-то чувствами. При этом иногда в такую позицию попадают дети совершенно неплохие, просто они увлекаются таким судом: начинают решать, что этот человек плох, и с ним надо разобраться. Есть желание осудить кого-то, применить к нему силу разбирательства, а моральные устои подростка еще не совсем сформированы. Подростковый возраст — это возраст, когда уже есть желание судить о чем-то самому и действовать на основе собственных суждений, ограничения взрослых уже не срабатывают, а вместе с тем еще нет достаточной чувствительности и милосердия — душа еще не воспитана, вот тут-то и начинается этот самосуд.
Дети бывают жестоки — но не все. Для большинства происходящее — знак, что и они могут оказаться на месте ребенка-изгоя, а если не хочешь — присоединяйся. Срабатывает стадный инстинкт. Тот самый феномен — “мы” и “они”, когда “мы” дает ощущение безопасности. А “они” — это вроде какой-то враг, сделавший нашу жизнь хуже. Нужен какой-то враг, чтобы на нем опробовать свои зубы.
Конфликт ранит всех
Когда дети растут в цивилизованном, гуманном обществе, я уж не говорю о христианском, ситуация “все на одного” — сама по себе очень плохая и тревожная. Что тут могут сделать педагоги? Естественно, нужно поговорить с детьми. Нужно собрать всех вместе, разговор следует вести открыто. Это не должно быть кулуарное разбирательство, нужно, чтобы присутствовали все участники ситуации. Не надо бояться свары, нужно организовать нормальное общение.
Педагоги могут собрать класс детей, могут пригласить родителей главных действующих лиц, сказать: “Вы знаете — у нас проблема. У вас объявлен бойкот, вы не разговариваете с таким-то мальчиком. А в нашей школе таких отношений, чтобы все набрасывались на одного и делали его жизнь невыносимой, быть не может. Давайте мы разберемся. В чем ваши претензии к человеку? Если он виноват — давайте найдем какой-то другой способ исправить ситуацию. В чем ваша цель? Затравить человека и сжить его со свету, чтобы он каждый день слезами умывался и жизнь ему стала не в радость? Или просто у вас есть какие-то конкретные претензии, может быть, вы ему их выскажете — и он исправится, и проблемы не станет, и все мы опять будем жить дружно? Потому что конфликт, острые отношения — они плохи для всех, они всех ранят. Когда какая-то нездоровая ситуация — не думайте, что вас это не касается!”.
Действительно, бывает, что какой-то ребенок сам всех бьет, обижает, и дети против него объединяются. В таком случае, если для возмущения есть реальная здоровая почва, одноклассники могут как-то высказаться — он то-то и то-то делает. С каждым случаем нужно разобраться по отдельности, нужно сначала дать возможность высказаться обиженному, потом обидчику, выяснить у ребенка, что стояло за его поведением, что он хотел на самом деле, может ли он вести себя иначе? То есть разобраться с делом, выяснить, в чем суть претензий и как можно примирить обе стороны. И если дети идут на этот разговор, это означает, что гонимый ребенок действительно всем чем-то насолил. Но так бывает редко.
Один за всех и все на одного
Гораздо чаще мы сталкиваемся с травлей. И если понятно, что в классе выбрали кого-то слабого, который почему-то всем не нравится, то в этом случае можно сказать довольно жестко: “ваш класс не разговаривает с ребенком, потому что он вам не нравится. А знаете, педагогам не нравится такой класс. И раз вы это затеяли, значит, нам придется поступить с вами также. К примеру, у нас не будет устных вопросов, а вы все переходите на письменную форму обучения, с вами не будут разговаривать учителя. Или вы вообще все не приходите в школу до тех пор, пока не найдете другого решения конфликта. Как вам это понравится?”.
Если в школе, в классе такие вещи происходят — это показатель неблагополучия отношений внутри коллектива детей. И взрослые обязательно должны дать оценку того, что происходит.
Очень важно выяснить, кто инициатор конфликта и спросить: “Не боитесь ли вы, что когда-нибудь это случится с вами, ведь в жизни многое возвращается?”.
Ошибка педагогов бывает в том, что, например, они, вызвав к себе зачинщиков конфликта, требуют подружиться с объектом общей травли. Нельзя в конфликте детей брать на себя силовое решение. Наша задача — помочь детям разобраться в своих чувствах, в том, что хорошо, что плохо, и дать им понять, какой выбор правильный, а какой нет, но действовать все равно будут они.
Что делать родителям?
Если ребенок приходит домой весь в слезах и говорит: “мне объявили бойкот” — во-первых, нужно спросить, кто конкретно это сделал? Весь ли класс с ним не разговаривает? Внезапно ли это случилось? Как ребенок думает, почему это произошло? То есть сначала поискать разумные причины. Постепенно следует составить некую картину. Не сразу кидаться на амбразуру — ведь может быть, и ребенок в чем-то не прав. И если ребенок достаточно взрослый — ему нужно сначала предложить разобраться самому. Внутренне крепкому ребенку можно предложить прийти в класс и сказать: “Почему вы все со мной не разговариваете, что я вам сделал? А хотели бы вы, чтобы с вами так вот поступали? Объясните мне — если я неправ, я исправлюсь. А если вы просто травите меня, потому что вам охота над кем-нибудь поиздеваться — значит, вы — негодяи!”. Иногда, если называть вещи своими именами, это задевает людей, вызывает желание ответить. И если начнется разговор, то лед будет разбит. И пусть это будет ругательство, пусть это будет какое-то горячее взаимодействие — тем не менее, это уже диалог, в котором можно прояснять отношения, а эмоциональное напряжение спадет само собой. А если ребенок боязливый и робкий, боится завести разговор сам, если у ребенка уже истерика, он явно не в том состоянии, когда можно идти выяснять отношения, он сломлен — тогда нужно родителю встать на его место, одному пойти в школу, к учителю, и вместе с учителем встретиться с классом и постоять за своего ребенка. Прийти в класс, сказать: “Я — мама. У вас у всех есть родители. Вы бы хотели, чтобы ваша мама приходила каждый день домой, забивалась в угол, плакала и не разговаривала с вами? Вам было бы ее жалко?” Попытаться поговорить с детьми, у которых живое сердце, рассказать им о чувствах своего ребенка, постараться прояснить ситуацию. Иногда дети имеют одно представление о своих поступках, а когда им помогают понять, как это на самом деле — их поведение может измениться без всякого давления. Очень важно не “наезжать” на детей: “как вы посмели обидеть моего замечательного ребенка!”. Агрессия порождает агрессию, говорить нужно по возможности спокойно. Мы не рассматриваем крайние формы издевательств, когда уже пора подавать в суд, а говорим о том, когда еще можно восстановить ситуацию.
Вопрос: Не будет ли ребенок в таком случае выглядеть “маменькиным сынком”, за которого проблемы решает мама?
Ответ: Для детей в подростковом возрасте действительно важно не “прикрываться” родителями. Поэтому все зависит от конкретной ситуации и особенностей ребенка. Вмешательство взрослых, его форма всегда должны зависеть от этих контекстных вещей. Потому что главное для взрослых – сделать детей жизнеспособными, т.е. научить понимать, что такое хорошо и что такое плохо, как им стремится к первому и стоять за себя перед вторым. ЦЕЛЬ действий взрослых в конкретной ситуации: добиться понимания всеми участниками СУТИ происходящего, совпадает ли эта суть с тем, чего хотят дети на самом деле, и если суть эта дурна – найти другие способы поведения для всех, т.е. ИЗМЕНИТЬ СИТУАЦИЮ. ФОРМА вмешательства: ее надо выбирать. Как раз от нее и зависит, будет ли ребенок выглядеть “маменькиным”. Сильного ребенка можно “подготовить” к тому, чтоб отстаивать себя, обсудить, ЧТО он хочет в этой ситуации, КАК этого можно добиться. Моральная поддержка очень важна, это – тоже форма участия. Если ребенок в плохом состоянии, деморализован или просто внутренне слаб – с ним (или с ней) можно поговорить так же, и спросить: “хочешь, чтоб я пошел вместо тебя? Или мама?”. Но если дело совсем плохо, нужно “брать огонь на себя”. Родитель – это другая сила, не из мира детей, но ведь “все на одного” — тоже неравное соотношение сил! Есть две крайние родительские позиции: 1)Гиперопека: Бывают, к сожалению, родители, которые вмешиваются во все дела своих детей и шагу не дают им ступить самостоятельно. 2) “Брутальная”: “Выплывай, как хочешь, сам”.! Понятно, что правильный путь – срединный. Мы здесь рассматриваем проблему в обычной семье с “думающими” родителями, задача которых – воспитывать своего ребенка, но не бросать его одного в отчаянии с “воспитательной целью”!
Однако бывают крайние случаи, когда ребенок уже настолько сильно пострадал, что для него невозможно вернуться в эту школу. Бывает, приходится просто уйти из школы. Иногда это разумно. Но разобраться надо все равно. Уходить, не разобравшись, ни в коем случае нельзя. А после выяснения ситуации сказать: “мы уходим, но не потому, что вы такие сильные и мы вас испугались, а потому, что в вашем классе очень много подлости и вы это культивируете, а мы не хотим быть внутри таких отношений”.
Вопрос: Кто принимает решение об уходе из школы – родители или сам ребенок?
Ответ: такое решение надо принимать совместно с ребенком, разобрав всю ситуацию и испробовав ВСЕ ДРУГИЕ СРЕДСТВА. Так же надо понять, что “бегать” каждый раз невозможно.
После этого следует работать с ребенком. С ним должен обязательно поговорить священник, психолог, нужно выработать какую-то линию поведения.Коллективная травля — это большая травма, она может породить боязнь людей. Как выводить ребенка из этого? Ему надо очень сочувствовать: “да, конечно, когда все против одного — это очень тяжело, но ведь ты все-таки это выдержал!”. Потом нужно обсудить — может быть, присоединились к бойкоту не все, и кто-то относился к ребенку по-другому? То есть обязательно надо акцентировать внимание, что не все тридцать человек в классе его активно ненавидели. И важный момент — помочь понять, почему люди так действовали, знали они или не знали, как это влияет на ребенка? В том случае, если вы решили уйти из класса, ребенку нужно сказать: “мы уходим, потому что мы не хотим быть с этими людьми, в жизни бывает так, что в каком-то месте нам не рады, а в другом месте мы обязательно найдем друзей и у нас все будет хорошо”. Подумайте с ребенком о тех людях, которые его любят и о том хорошем, что есть в его жизни.
Бывают ситуации, которые мы здесь не будем подробно рассматривать, когда ребенку вроде и не объявляют бойкот, но никто с ним особо не дружит. Причины этого разные. Это происходит иногда с гиперопекаемыми детьми, чьи родители придерживаются позиции: “мой ребенок исключительный”. И вот когда такие мысли внушаются ребенку, у других детей это часто вызывает раздражение. Когда рядом сидит “исключительная личность”, невольно хочется сделать что-то, чтобы она стала менее исключительной, сбить спесь. Такие дети — жертвы, отношение к ним других детей — это целая тема, не имеющая никакого отношения к бойкотам, хотя родителям этих гиперопекаемых детей может тоже захотеться придти в класс и потребовать, чтобы с их чадом все дружили.
Не присоединился — герой?
Если детей воспитывать в уважении и сочувствии к другим людям, если у них будут какие-то понятия о милосердии, о том, что нельзя нападать на другого просто потому, что он тебе не нравится — то такие дети никогда не будут устраивать бойкот или присоединяться к травле. Способность принимать другого человека, даже если он не похож на тебя, — это профилактика бойкотов. Ведь если рассматривать бойкот как средство коллективной травли, как жестокость, то конечно, это невозможно для детей, воспитывающихся в добре и любви. Они просто не смогут в этом участвовать. И если ваш ребенок не присоединяется к коллективной травле, его нужно поддержать, но не превозносить. В отношениях с детьми не надо сильно все педалировать. Ему можно сказать: “Знаешь, ты нормальный человек. И я тебя поддерживаю”, — так, чтобы он понял, что вы с ним заодно. А дальше нужно разобраться: “Ты знаешь, у этой травли есть лидер, и есть другие дети, которые к нему присоединились — они его боятся? И этот лидер бунта не потерпит? То есть ты протестуешь против его власти, и, конечно, он на тебя постарается обрушиться. Поэтому ты будь готов…” Можно подсказать ребенку лучший способ действий в этой ситуации — прямой откровенный разговор в присутствии других людей, прямо в лицо зачинщику, лидеру сказать, например: “Да, может быть этот человек не прав — но я против такого способа действий, потому что это не по-человечески. А тобой на самом деле движет желание проявить свою власть и жестокость, а вы все трусите”. Открыто сказать. Наверное, это спровоцирует какой-то взрыв, но на самом деле среди людей очень жестоких — мало. Большинство людей нормальные, но они могут ошибаться, допускать слабости. И когда люди слышат то, что им или не приходило в голову, или приходило, но они боялись признать, когда они слышат это, сказанное вслух — они уже не могут это игнорировать. И ситуация перестанет быть скрытой, и она уже не будет продолжаться. Уже не смогут люди, объявившие этот бойкот, по-прежнему носить маску благородного, справедливого, законного воздействия. Это сорвет напряжение — и бойкот будет прерван.
Не обличить, но помочь
Если ребенок вам рассказывает, что у них в классе объявили кому-то бойкот, то призывать ребенка к противостоянию этой акции, навязывать ему активные действия не правильно, потому что это уже получается не личный выбор ребенка. Однако выразить свое мнение, свое видение ситуации необходимо. “А мне эта ситуация совсем не нравится, и твоя реакция мне не нравится”. Если ребенок спросит, почему, можно ему объяснить просто: “Что происходит, когда вы не разговариваете с Женей? Жене плохо. Ты уверен, что он понимает, за что вы с ним не разговариваете? Женя не может исправить ситуацию, потому что ему никто ничего не объясняет. Если ваша цель — изменить Женино поведение, то бойкот — лучший ли способ сделать так, чтобы Женя что-то понял? Явно нет! А результат такой, что Жене просто плохо. И другие люди получают от этого удовольствие, и вот это страшно. Получается, что это и есть подлинная цель — помучить кого-то и почувствовать свою силу? И мне эта цель не нравится, мне очень жаль, что ты этого не понимаешь…”
Ваша задача — не обличить, а помочь ребенку понять, что происходит, выразить свое отношение к этому. Может быть, этим вы поставите ребенка в сложную ситуацию, когда он уже знает, что другие неправы, и, например, все равно он не может пойти против всех, трусит. Но пусть он хотя бы это понимает, пусть его мучает совесть! Муки совести — это муки роста. Может быть, этот стыд в дальнейшем подвигнет его быть сильнее — и в следующий раз ребенок выскажется, а в этот раз он хотя бы участвовать не будет. Он узнает себя, начнет искать в себе силы, потому что если стыд жжет — ты будешь искать силы измениться. Конечно, если вы ребенку говорите: “Да, ты плохой, да как ты мог, да я тебя знать не хочу, да ты мне не сын после этого!” — это действительно очень тяжелая ситуация. Потому что вы таким образом не даете ребенку ни средства к исправлению, ни возможности понять, что происходит — он просто смутно понимает, что вызвал ваш гнев тем, что что-то рассказал, и в другой раз еще подумает, рассказывать ли вам что-нибудь? Поэтому нужно просто помочь понять ему, что происходит, и дальше дать свою оценку.
Лидер бойкота — мой ребенок!?
Самая тяжелая ситуация для родителей не тогда, когда ваш ребенок — жертва, а когда ребенок — лидер в травле. Потому что тут вы открываете, что ваш ребенок становится чудовищем. Это пугает, ввергает родителей в отчаяние: как мой ребенок так мог?! И ему невозможно сочувствовать в этой ситуации, он вызывает гнев — и в то же время это ваш ребенок, и большинство родителей чувствуют себя в тупике. Они не могут поверить, и первая их реакция — обвинение: “нет, тот сам виноват, а моего ребенка оболгали!” Ведь иначе получается, что “я — плохой родитель, если мой ребенок — такое чудовище!”. Это очень тонкая ситуация, и в любом случае, когда мы с чем-то сталкиваемся в отношении детей, прежде чем делать какие-то выводы, нужно все-все узнать про ситуацию. То есть никогда не поддаваться первому порыву и убедиться, что вы действительно собрали всю информацию с разных сторон, прежде чем как-то реагировать. И что вы там переживаете внутри — это ваше дело, но что вы будете делать — это должно быть очень осмысленно на основе такого анализа. Тут очень важно не ошибиться. И если вы собрали информацию с разных сторон, поговорили со своим ребенком и с другими детьми, поговорили со взрослыми — и вы понимаете, что действительно ваш ребенок повинен в организации всего этого, а он предстает в позе и не раскаивается — то есть в душе-то он безусловно боится, но вины своей не признает, можно с ним просто эту ситуацию разобрать, можно ему сказать: “Знаешь что? Я вижу, ты так воинственно настроен все отрицать, ты чувствуешь себя правым… Я тебе могу сказать, что по сути то, что ты сделал, может и имело какую-то благую цель, ты был возмущен поведением этого мальчика, и ты считал, что с этим надо бороться… А теперь давай с тобой посмотрим, что получилось. Получилось, что вы все объединились против одного человека, вы увлеклись слишком своим воздействием — и уже у вас поменялись местами ваша благая цель и тот способ действий, которым вы пытались ее достичь — это уже явно не благой путь, и привел он совсем не к благой цели. Посмотри — достигли ли вы того, что хотели? А может быть, вы достигли чего-то другого? Давай с тобой разберем результаты, чего мы достигли: у нас — конфликт, у нас — нервный срыв вот этого человека — и действительно ли он настолько виноват, что в таком состоянии должен был оказаться? Ты хочешь сказать, что не хотел, чтобы он был в таком состоянии, но ты знаешь — вопрос не в том, что ты хотел, а в том, что ты сделал и что из этого получилось. Это — реальный результат. И поскольку твои действия к этому привели, значит, ты виноват”.
Тут важно помочь ребенку: с одной стороны, дать ему какую-то надежду — “вот я понимаю, что ты не хотел самого плохого”. А с другой стороны — “теперь давай посмотрим, что получилось, где надо было остановиться, может быть, нужен был другой способ действий?” Где он перешел эту грань между справедливым возмездием и жестокостью? Если ребенок скажет, что не хочет просить прощения, можно спросить его: “А чего ты боишься? Ты боишься, что все повернутся против тебя и так же, как ты сейчас травил вот этого, начнут травить тебя? А знаешь, почему ты боишься? Потому что ты выпустил джинна из бутылки. Ведь известно, кто сначала людей подбивает на злые дела, а потом пугает: “никому не говори — иначе с тобой поступят так же”, — на самом деле подобные страхи лишают человека возможности раскаяться и исправить свою вину. И только правда, только правдивые признания в неправильности своих действий помогают человеку отказаться от них и начать действовать иначе”. И, действительно, раскаяние происходит через боль. Но это необходимо.
Самое главное в отношениях с детьми — помогать им находить правильные пути. Хотя нам самим сначала нужно эти пути находить, тогда мы сможем помочь нашим детям. Это, конечно, подвиг, и это самый большой родительский труд.
Записала Марина НЕФЕДОВА